В ноябре нефть марки Brent подешевела на 8,7% на фоне ужесточения карантинных мер в Китае и протестов населения против них. В последний день месяца «черное золото» поддержал отчет Управления энергетической информации США, в котором сообщается о снижении запасов сырой нефти на 12,6 млн барр. Сейчас коммерческие запасы нефти составляют 419,1 млн барр, что на 8% ниже среднего показателя за пять лет. В итоге котировки подросли на 3%, и Brent поднялась до 87,5 долл. за барр., но сумеет ли удержаться на этом уровне — большой вопрос. Тем более, что в конце месяца цена впервые с 11 января опускалась ниже 81 доллара за баррель.
Рынок замер в ожидании важных событий — саммита ОПЕК+, который должен пройти 4 декабря, и, конечно, вступления в силу эмбарго на поставки российской нефти в ЕС морским путем 5 декабря. Также на горизонте маячит принятие потолка цен на «черное золото» из РФ, которое тоже должно быть финализировано к 5 декабря, хотя пока страны так и не договорились о высоте этого самого потолка. Вероятнее всего, будет принят уровень в районе 60 долларов за баррель, что с учетом дисконтов примерно соответствует цене, по которой российские компании сейчас продают сырье.
Более того, в конце ноября Bloomberg со ссылкой на подсчеты Argus Media Ltd. сообщил, что российская Urals и вовсе продается по цене 52 доллара за баррель. И это при том, что Brent превышает 80 долларов. Проблема в том, что если нефть продолжит дешеветь, российские сорта без всякого потолка цен подойдут к порогу рентабельности. А снижение вполне возможно, если Китай решит повторить 2020 год и закрыться на локдаун.
Как пояснил «Свободной прессе» заместитель главного директора по энергонаправлению Института энергетики и финансов (ИЭФ) Алексей Белогорьев, нынешний уровень цен — это минимум того, что приемлемо для российского бюджета. Если Brent опустится ниже 80, это уже серьезно скажется на наших доходах. Хорошие новости в том, что пока предпосылок для падения нет, плохие — в том, что в связи с введением ограничений, как против российской нефти так и в Китае, ситуация на рынке крайне неопределенная, и через несколько месяцев цены могут как взлететь, так и рухнуть.
— Некая условная себестоимость поставки российской нефти на экспорт составляет около 40 долларов за баррель. Это очень усредненная оценка, так как у нас крайне разнообразная ресурсная база, неравномерно распределенная географически. Соответственно, для компаний с учетом большой налоговой нагрузки критичен любой уровень цен ниже 40−45 долларов за баррель нефти нашей марки Urals.
Для российского бюджета в текущих условиях даже 60 долларов за баррель — это достаточно низкая цена. С точки зрения бюджетных доходов оптимальной была бы цена в 70−75 за баррель Urals. Если исходить из средних дисконтов на нашу нефть в районе 20 долларов за баррель, то эталонный сорт Brent должен стоить около 90 долларов, в худшем случае — 80.
При этом дисконты могут быть и больше. Сейчас некоторые агентства определяют цену российской нефти в 52 доллара за баррель — это, скорее всего, оценка, основанная на неполных данных. Но если она хотя бы частично верна, это означает, что дисконт составляет около 33 долларов за баррель. Это очень много, такие дисконты были весной, когда была наибольшая неопределенность.
«СП»: — Могут ли эти дисконты снизиться?
— Дисконты на Urals, к сожалению, никуда не уйдут в ближайшее время, пока не произойдет радикальной нормализации международной обстановки. Вопрос только в их величине, и он достаточно дискуссионный. Дисконт может как снижаться, если на рынке будет дефицит и большая потребность в нефти, так и расти, если участники рынка будут чувствовать себя спокойно, как сейчас.
То, что сейчас предлагается в качестве потолка цен на российскую нефть, то есть 60−62 доллара за баррель, это уровень, покрывающий большую часть российских поставок. Наши компании, даже формально не соглашаясь продавать нефть в рамках этого ограничения, могут пользоваться услугами европейского фрахта, страховых агентств, поставляя нефть по рыночной цене, которая просто будет укладываться в отведенный коридор.
Но непонятно, как долго это продлится. Предельная цена устанавливается временно, и ее планируют пересматривать раз в несколько месяцев, причем явно не в сторону повышения. Ее целевой уровень находится в коридоре 40−50 долларов за баррель и, скорее всего, в следующем году мы увидим движение в эту сторону.
Тем более, что правительства стран G7 и многих других государств в принципе заинтересованы в снижении мировых цен на нефть. Например, динамика нефтяного рынка влияет на цены на поставки СПГ на азиатские рынки. Запад настроен на то, чтобы в следующем году понижать общий уровень цен на энергоресрусы. Как долго рыночная цена российской нефти будет соответствовать потолку, никто не знает, так как все очень подвижно. Обнадеживаться текущей ситуацией точно не стоит, так как это временное явление, которое быстро может пройти.
«СП»: — А чего ожидать от мировых цен на нефть? Они могут вырасти на фоне сокращения поставок из России?
— Рынок нефти устроен так, что цена основывается на ожиданиях на месяц-два вперед. То, что будет происходить в декабре-январе, в том числе с российской нефтью, уже заложен в текущую цену. Уровень 85−90 долларов за баррель включает те риски, которые могут возникнуть из-за введения эмбарго и потолка цен. Исходя из того, что в последние недели цены на нефть снижались, можно говорить, что либо участники рынка вообще не видят рисков либо считают, что сокращение российского экспорта будет относительно безболезненным для глобального баланса.
«СП»: — И насколько их настроения верны?
— Пока этого никто не знает. Рынок нефти очень динамичен и волатилен. После 5 декабря в течение нескольких недель мы поймем, насколько это успокоение, которое мы наблюдаем последние полтора месяца, оправдано. Сейчас никто не знает, как будут вести себя российские компании. Какие коммерческие решение они примут, будут ли дальше работать с европейскими компаниями или нет, смогут ли найти альтернативу в части танкеров и страхования. Не знаем мы и то, как будут вести себя потребители, в том числе в Индии, которые очень осторожно относятся ко всему, что касается потолка цен.
Кроме того, грузы, загруженные до 5 декабря и разгруженные до 15 января, не подпадают под ограничения, что создает отложенный эффект этого механизма. Даже до конца декабря мы не увидим полной картины. А ведь есть еще ограничение на экспорт нефтепродуктов в ЕС, которое вводится с 5 февраля, и это тоже повлияет на рынок нефти. Сейчас на мировом рынке ситуация, близкая к дефициту дизельного топлива, в том числе в Северной Америке. Хрупкий баланс в Европе сейчас держится только на массированных поставках из России на уровне 600 тысяч баррелей дизтоплива в сутки. Непонятно, чем будут замещаться эти объемы. Поэтому после 5 февраля риски для нефтяного рынка возрастут, но в цене эти риски еще не заложены. Значит, полную картину влияния санкций мы увидим только ближе к марту.
«СП»: — Может ли ОПЕК+ принять на ближайшем заседании какие-то решения, которые приведут к росту цен на нефть?
— Скорее всего, на заседании 4 декабря ничего экстраординарного не произойдет. По крайней мере, никаких судьбоносных решений от ОПЕК+ никто не ждет. Организация будет сдержанно подходить к своим действиям, пытаясь оценить последствия всех принятых решений, а это будет возможно не раньше весны.
С одной стороны, сейчас на рынке явное успокоение, оно чувствуется во всем. С другой стороны, долгосрочная неопределенность никуда не делась и вопросов очень много. Начиная с конца января динамика может быть очень разнонаправленной. Но в ближайшие два месяца цены, скорее всего, останутся в коридоре 80−90 долларов за баррель Brent. Пока ничто не говорит о том, что они могут быть выше или ниже.
«СП»: — То есть ни роста, ни обвала, о котором предупреждают некоторые на фоне снижения спроса в Китае, не ожидается?
— Для роста цен нужны принципиальные проблемы с поставками российской нефти. Но сейчас растет беспокойство не столько в плане предложения, сколько в отношении спроса, в том числе из-за локдауна в Китае. Это давит на цены, но насколько продлится это давление — непонятно. Спрос в Азии во многом сдерживается искусственно, той же антиковидной политикой Китая, но это фактор непредсказуемый. Половина внимания нефтяного рынка сосредоточена именно на эпидемиологической политике КНР, все пытаются понять, что будет дальше.
Но и обвал в ближайшие несколько месяцев не слишком вероятен. Рынок находится в состоянии хрупкого баланса, сейчас нет дефицита предложения. Учитывая консервативную позицию ОПЕК+, который явно политически пытается поддержать Россию в противостоянии вокруг потолка цен, дополнительному предложению неоткуда взяться. Есть возможность снять санкции с Ирана и Венесуэлы, но, скорее всего, США этого не сделают. В отношении Венесуэлы уже были послабления, но они мало повлияют на рынок. Что касается Ирана, новая ядерная сделка выглядит все менее вероятной. Если ОПЕК+ не изменит свою политику, других источников нефти на рынке нет, соответственно, предложение не может заметно вырасти.