В Ливии президентские выборы, намеченные на 24 декабря, пришлось отменить. Избирательные комиссии были распущены. Выборы перенесли на 24 января, но и против этой даты выступили различные силы, контролирующие страну.
Накануне декабрьских выборов, в Триполи, столице Ливии, возникла угроза очередного восстания. Боевики из двух влиятельных группировок перекрыли улицы и окружили правительственные офисы пикапами, с установленными на них пулеметами. Бунт ополчений не имел прямого отношения к выборам. Командиры боевиков таким способом высказали свое несогласие с очередными назначениями, предпринятыми Правительством национального единства (ПНЕ). Да и бунтом это не назовешь, скорее имела место вооруженная демонстрация. Но и она вызвала вопросы. Если режим в Триполи не контролирует даже собственные назначения в этом городе, то с какой стати страна, расколотая на насколько воюющих между собой регионов, внутри которых, в свою очередь, существуют коалиции различных, порой враждебных вдруг другу вооруженных группировок, признает того или иного лидера президентом?
На западе Ливии, в Триполитании, у власти международно-признанное Правительство национального единства, во главе с премьер-министром Абдулхамидом Дбейбой. Однако, власть ПНЕ весьма относительна, потому что опирается на коалицию ополченцев, политических партий и племён.
Восток, Киренаика, находится под контролем т.н. Ливийской национальной армии (ЛНА). Ею командует Халифа Хафтар. В этом регионе есть город Тобрук, где находится ливийский парламент (Палата представителей), так же имеющий международное признание, но он зависит от Хафтара, в руках которого сосредоточена военная сила, а значит, настоящая власть.
Феццан, район на Юго-Западе страны, не подчиняется ни Дбейбе, ни Хафтару, однако там существуют вооруженные отряды, лояльные этим лидерам.
ООН предупредила, что срыв выборов ставит по угрозу план положить конец конфликту, который разрушает страну с момента восстания против Муаммара Каддафи в 2011 году.
Причины противостояния Востока и Запада Ливии
Противостояние в Ливии началось еще во время правления семьи Муаммара Каддафи. До 2011 года семья безраздельно контролировала страну, распоряжаясь не только политической и административной властью, но и основными доходами от нефти — главного источника богатств Ливии. Каддафи обладал властью абсолютного монарха, хотя на местах определенное влияние могла иметь верхушка местных племен. Преобладающая часть экономики принадлежала государству, то есть бюрократическому аппарату чиновников, эксплуатирующему наемных работников. Но фактически, госаппарат беспрекословно выполнял приказы клана Каддафи. На него и работала Ливия.
Состояние семьи оценивалось в 200 миллиардов долларов (впрочем, о его объемах ведутся споры). Каддафи принадлежали множество вилл, десятки тонн золота, счета в зарубежных банках, акции крупнейших западных компаний.
В то же время, нельзя сказать, что этот сверх-богач заботился только о себе. Правительство инвестировало средства, прежде всего полученные за счет экспорта нефти, в новую инфраструктуру и создание рабочих мест в разных секторах промышленности в Ливии. Так поступают многие собственники, которые инвестируют часть средств в производство. Кроме того, правительство развивало бесплатные медицину и образование. Это стало большим достижением. Однако, в экономике существовали болезненные перекосы.
Основным выгодоприобретателем от политики режима была столица, Триполи, где проживали до трёх миллионов человек, около половины страны. Именно там поддерживался наиболее высокий уровень жизни.
В нулевые годы Каддафи проводил либеральные экономические реформы, пустил в страну иностранных инвесторов, корпорации. Это оживило экономику, но усилило неравенство. Безработица достигала (согласно разным оценкам) от 13 до 40%, а среди молодежи была еще выше. Показатели подушевого ВВП Ливии примерно соответствовали тогдашним российским, что позволяет россиянам в какой-то мере судить о том, насколько богатой или бедной была данная страна.
Но главная проблема состояла в том, что диспропорции развития в конце концов, вызвали восстание. Регионы, на которые перекладывались издержки политики Каддафи, выступили против столицы и режима, в то время как молодежь составила основной костяк повстанцев. В Мисурате восстание возглавили местные богатые семьи, недовольные всевластием и богатством семьи Каддафи. Таким образом, восстание имело многоклассовый характер.
Согласно оценкам социологов, страна автоматически теряет политическую стабильность при уровне молодежной безработицы свыше 25%. Именно это и случилось в Ливии, но положение осложняли региональные противоречия. Нефть в Ливии сосредоточена на востоке, в Киренаке, в то время как основной поток нефтедолларов направлялся в столицу, на запад. Восстание началось с гигантских демонстраций протеста в городах Киренаики, а так же в большом городе Мисурата, в Триполитании. Представьте себе, что против Москвы поднялись Сибирь и Петербург, недовольные тем, как распределяются нефтедоллары (мы здесь ни к чему не призываем, а лишь иллюстрируем ход событий в Ливии).
Восстание 2011 года стало частью Арабской весны, многомиллионной волны протестов и бунтов разных общественных классов, охватившей Тунис, Египет, Сирию, Йемен, Ливию. Думать, что миллионы выйдут на улицы и пойдут под пули только потому, что их подговорили иностранные шпионы за 30 шекелей, несерьёзно и смешно.
Не тайные заговоры, а рост цен на продукты питания, массовая бедность, безработица, неравенство, полицейское насилие и роскошные виллы олигархов — вот истинные причины Арабской весны 2011−2013 гг. Однако, в каждой стране события имели свои особенности. Египет, где почти все 100-миллионное население живет вдоль реки Нил (значительная часть, фактически, в одном огромном городе), представляет собой плотный человеческий муравейник: здесь ударная волна протестов может быстро распространиться на страну. Ливия обладает большой территорией и населением всего в семь миллионов в разбросанных по стране городах. Диспропорции в развитии ливийских городов вызвали гнев и бунт. Он был поддержан силами НАТО, которые, не смотря на прежнее сотрудничество с Каддафи, решили, что новый режим будет более удобным для них. Они просчитались.
Восстание, лишенное позитивного идеала социальных преобразований — проекта нового более справедливого строя, обернулось трагедией. Очевидно, нельзя просто сражаться против чего-то.
Сегодня в Ливии существуют две национальные нефтяные компании, одну из которых контролирует Триполи, а другую Хафтар в Киренаике. Нефть по-прежнему на востоке страны — ей деваться некуда, но вот правом сбыта нефти в страны Евросоюза обладает лишь режим в Триполи. Стороны недовольны тем, как распределяются нефтедоллары. Годами между Киренаикой и Триполи шли военные конфликты. Легко видеть, что это — продолжение все той же борьбы регионов за распределение национального богатства.
В 2020-м году Хафтар было близок к победе, на его стороне выступили ОАЭ, российские наемники, Египет и некоторые другие силы. Но затем, Турция перебросила около 800 своих военных, боевые беспилотники и до 15 тыс наемников из Сирии, после чего эти силы разбили Хафтара под Триполи.
Летом 2020 установилось хрупкое перемирие: отчасти из-за того, что ни одна из сторон не могла одержать верх, отчасти из-за опасений, что конфликт превратится в настоящую войну держав. А еще из-за массовых протестов рабочего класса и бедноты по обе стороны линии фронта, так как простым людям надоела бесконечная война. В этих условиях, США, ООН и Евросоюз попытались примирить стороны конфликта и провести общенациональные выборы.
Интервенция и выборы
Как отмечает крупнейший современный исследователь Ливии, Джалал Харшауи, США и Евросоюз беспокоятся о Ливии потому, что это богатая страна с маленьким населением (нефть, газ, медь, изумительное стратегическое положение — Ливия является морскими воротами Африки в Европу). В такой ситуации любая политическая система может преуспеть в условиях стабильности. Например, система, созданная радикальными исламистами. Очень относительное, как мы видели, благополучие части Ливии при Каддафи объяснялось именно этим сочетанием факторов: маленькое население плюс большой нефтяной экспорт. Американцы и европейцы сегодня больше всего боятся, что этот успех — его не так уж сложно достичь — могут повторить различные радикальные исламистские силы. И это может негативно повлиять на соседние страны: Египет, Алжир, Судан — а, в конечном счете, на весь мир. Такое развитие событий не было бы выгодно ни одному современному государству.
Именно поэтому, указывает Харшауи, США и европейцы вместе с ООН пытаются провести в Ливии всеобщие выборы и привести к власти легитимное в глазах большинства ливийцев правительство. Разумеется, оно должно устраивать и условный Запад, иначе зачем бы внешние силы проводили подобную политику.
Но вот со стороны внутренних сил Ливии такого запроса нет. И нет силы, способной заставить различные группировки боевиков подчиниться избранному руководителю.
Наконец, кроме США имеются другие внешние силы.
Всех внешних игроков привлекают в Ливии ее природные богатства, выгодное географическое положение. Но есть у них и другие интересы.
Россия, впрочем, официально не признает своего военного присутствия и участия в войне на стороне Хафтара, так же поступают ОАЭ. Турция, у которой имеется официальный договор с правительством в Триполи, не скрывает своей роли.
Турция укрепилась в западной части страны и не собирается оттуда уходить. Премьер-министр ПНЕ Абдулхамид Дбейба очень близок к Эрдогану. Турция не могла бы и мечтать о более близком к ней ливийском лидере. Поэтому Турция не желала рисковать в ходе выборов. Но Турция рассчитывает так же вернуть 19 млрд долларов, вложенные в эту страну во времена Каддафи. Кроме того, она заключила выгодное соглашение о делимитации морских границ с правительством в Триполи, — соглашение, которое передает в ее руки некоторые газовые месторождения Восточного Средиземноморья. В таких условиях, Турции абсолютно не нужна смена руководства в Триполи.
С другой стороны, в Ливии по-прежнему очень влиятельны Объединенные Арабские Эмираты. Не смотря на некоторое сближение между Турцией и Эмиратами, между странами остаются серьёзные идеологические и геополитические противоречия. Турция поддерживает влиятельную исламистскую группировку «Братьев-мусульман» * в Триполитании. Эмиратцы и их союзник Египет находятся в состоянии войны с этой про-турецкой международной исламистской структурой, включая столкновения внутри Египта, где «Братство» одно время было очень влиятельно. Поэтому для Египта и ОАЭ критически важно, чтобы ПНЕ, «Братство» и связанная с ними Турция не вышли к границам Египта. Появление исламистов на плохо охраняемой египетско-ливийской границе протяженностью 1115 км стало бы катастрофой для Каира.
Эмираты поддерживают Хафтара, но нельзя сказать, что они складывают все яйца в эту корзину. В самом Триполи есть группировки, которые связаны с Эмиратами, т.е. далеко не все силы в Триполи — сторонники Дбейбы.
Таким образом, на территории Ливии возник чудовищный узел опасных международных конфликтов.
Предположим, выборы в обозримом будущем все же состоятся. Среди кандидатов в президенты наиболее популярны трое — Халифа Хафтар (командир ЛНА, хозяин востока страны), Абдулхамид Дбейба — премьер-министр ПНЕ в Триполи, и Саиф аль Ислам Каддафи, сын покойного диктатора Муаммара Каддафи.
Хафтар очень влиятелен на востоке, но на западе у людей иные интересы. Согласно данным соцопросов, он мог бы получить 9−10% (впрочем, все цифры условны). Анас Эль Гомати, руководитель базирующегося в Триполи Института Садека, указывает на то, что Хафтар не намерен отказываться от власти независимо от того, выиграет он выборы или проиграет.
Сын Каддафи пользуется популярностью, но её сложно оценить. Он присутствует в социальных сетях, где его влияние весьма велико. Есть даже участники восстания против Каддафи, которые сегодня готовы поддержать Саифа (какая-то стабильность при Каддафи все же была). Что не менее важно, на сторону Саифа могут перейти многие сторонники Хафтара.
Но в то же время, многие в Ливии выступают против него, например жители города Мисурата, который каддафиты подвергли во время восстания блокаде и жестоким обстрелам. В 2015 году суд Триполи заочно приговорил Саифа к смертной казни за приказ о применении насилия против демонстрантов. С другой стороны, части людей, ностальгирующих по режиму Каддафи, Саиф не симпатичен. Он считался в каддафитской Ливии кем-то вроде М.С. Горбачева: выступал за либерализацию режима, реформы и смягчение репрессий. По этой причине, к нему плохо относятся некоторые поклонники Каддафи.
И наконец, Хафтар так же пытается эксплуатировать ностальгию части населения по временам Каддафи и воспринимает Саифа как конкурента на этом поле. Незадолго до выборов, так и не состоявшихся, вооруженные сторонники Хафтара и Каддафи вступили в столкновения в Феццане. По мнению Гомати, задержка с выборами — это в основном результатом того, что Саиф стал соперником Хафтара, и последнего это не устраивает.
В целом, можно констатировать, что в Ливии есть определенная ностальгия по режиму Каддафи, и она дает на выборах неплохие шансы Саифу (его рейтинг оценивался в 14%). Но не стоит преувеличивать ни масштабы указанной ностальгии, ни способность Саифа мобилизовать их носителей. И наконец, в отличие от Хафтара и Дбейбы, он не располагает влиятельными вооруженными силами.
Самым популярным политиком Ливии является руководитель ПНЕ в Триполи, Абдулхамид Дбейба. Согласно некоторым опросам, он мог бы получить 40−50% голосов избирателей. Дбейба прибегает к популистским мерам, например, раздает деньги молодоженам, поддерживает малый бизнес, обещает дешевые жилищные кредиты, бесплатную землю, двойные стипендии для студентов университетов. Но, возможно, популизм — не главное. В Ливии впервые за много лет появилось работающее правительство, которые стало серьезно заниматься строительством, инфраструктурными проектами и финансами. Дбейба сумел договориться с, возможно, самым могущественным в Ливии человеком — главой центрального банка, и получил необходимые ему средства.
Страна производит от 750 до 1,3 млн баррелей нефти в день (до начала восстания против Каддафи ежедневно добывалось 1,6−1,7 млн). Это дает правительству в Триполи примерно 22−23 млрд долларов в год. Почти все тратится на зарплату госслужащих и работников общественного сектора. В этих условиях стабилизировались цены и курс доллара. Бюджетного дефицита в 2021 году не было. Многие люди впервые за 10 лет ощутили подобие нормальной жизни. При этом, часть средств передается силам Хафтара на восток страны (иначе они не будут делиться нефтью с Триполи).
Однако, согласно данным, опубликованным изданием «Аль-Араб», Дбейба заручился поддержкой базирующихся в Мисурате влиятельных группировок политических исламистов. Исламисты не принимают участия в выборах из-за отсутствия достаточной общественной поддержки, но они пытаются за кулисами повлиять на процесс выборов. Правда, в последние дни появились указания на конфликт между Дбейбой и влиятельным политиком, председателем Госсовета Халедом аль-Мишри, связанным с запрещенной в России группировкой исламистов — «Братья-мусульмане». В Ливии всё нестабильно и перемены происходят постоянно.
Подобные связи Дбейбы с группами, к которым негативно относятся многие игроки, как в самой Ливии, так и за ее пределами, вряд ли помогли бы ему выиграть выборы. У Дбейбы много врагов среди элит и они не заинтересованы в том, чтобы дать ему победить. Кроме того, не смотря на рост популярности, Дбейба остается во многом чужим для населения востока Ливии.
И среди его врагов — не только Хафтар, но и ряд милиций, имеющих влияние в столице. Они могут пойти на насилие против Дбейбы, как отмечает Харшауи. Это поставит в сложное положение Турцию, которая вынуждена будет защищать Дбейбу.
Будущее Ливии
Будущее Ливии остается туманным. Что касается России, то она в настоящее время пытается вести переговоры и с западниками, и с восточниками, чтобы не складывать яйца в одну корзину.
Шансов снять противостояние в Ливии, проведя там выборы, в настоящее время мало. Более того, такие выборы как раз могут послужить детонатором для будущих конфликтов, поскольку никто из кандидатов не выглядит как человек, способный объединить страну.
Но главная опасность в том, что Ливия превратилась в арену столкновения интересов держав, включая Россию. А это, теоретически, может когда-нибудь спровоцировать настоящую войну между ними.