После победы кубинской революции 1 января 1959 года Вашингтон пытался «полюбовно» урегулировать возникшие политические неприятности с новым руководством. Но когда администрация США поняла, что взявшие власть в Гаване «барбудос» («бородачи» — сторонники Кастро) настроены серьезно, принялась готовить их смещение.
Первый вариант плана, представленный директором ЦРУ президенту Эйзенхауэру в октябре 1960-го, включал саботаж на предприятиях и точечную бомбежку определённых предприятий. Но боевой генерал Дуайт Эйзенхауэр посчитал его слишком мягким.
Тогда план принялись дорабатывать, включив в него создание «единой оппозиции» из мелких, перегрызшихся между собой группировок кубинских эмигрантов, организацию подрывного вещания на Кубу, создание там подпольной разведывательно-диверсионной сети, подготовку эмигрантских боевых подразделений в США для будущего вторжения. Поначалу в ЦРУ допускали, что в десантной операции задействуют и спецназ США, однако новому хозяину Белого дома Джону Кеннеди (избранному 8 ноября 1960 года) не хотелось замарать себя агрессией сразу после начала президентства. Идею участия спецназовцев отвергли, окончательный вариант плана стал называться «Операция Запата».
«Вторжение организовывалось из посыла, что народ Кубы поддержит наемников и „восстанет против коммунизма“, — отмечает историк и писатель Олег Ясинский. — Военной задачей агрессоров было захватить и удержать в течение 72 часов часть кубинской территории, чтобы провозгласить там „временное правительство“, получить признание США и запросить военную поддержку».
В начале апреля подпольные группы на Кубе попытались организовать ряд акций, самой крупной стал поджог 13 апреля крупнейшего универмага страны «Энканто». 14 апреля самолет-разведчик U-2 совершил фотосъемку аэродромов Кубы, выявив расположение 15 самолетов (из 24) национальной авиации. На следующий день американские В-26 нанесли удары по аэродромам страны — однако кубинское командование ожидало атаку и заменило боевые машины муляжами. В результате было потеряно только два самолета.
Примерно в полночь 17 апреля в заливе Кочинос началась высадка основных сил — т. н. «бригады 2506» на трех участках. Попытки местной самообороны отразить агрессию успеха не имели. Впрочем, руководство страны быстро узнало о десанте, объявив военное положение и всеобщую мобилизацию. Фидель Кастро обратился с радиообращением к гражданам и призвал дать отпор интервентам. Добровольцев, пожелавших встать на защиту революции, оказалось так много, что для всех не хватило оружия.
На рассвете самолеты кубинских ВВС нанесли удары по территории высадки, потопив несколько судов. Это стало полной неожиданностью для захватчиков, надеявшихся, что американские налеты уничтожили авиацию Кубы. Суда интервентов отошли в открытое море, оставив высадившихся вояк без подкрепления. В середине дня подоспели основные подразделения кубинских военных с танками и тяжелой артиллерией. На следующий день они выбили силы вторжения из большинства захваченных населенных пунктов.
Американцы решили провести бомбардировки позиций кубинской армии, но удача была на стороне революции: бомбардировщики В-26 разминулись с сопровождавшими их истребителями, отправились бомбить на свой страх и риск, в результате чего два самолета с пилотами-американцами были сбиты и рухнули в море.
К вечеру 19 апреля «бригада 2506» прекратила сопротивление, ее остатки в течение пяти дней кубинские солдаты отлавливали по окрестностям Плайя-Хирон. Кубинцы захватили трофеи — танки, БТР, орудия, стрелковое вооружение.
Потом был процесс над пленными «гусанос», в переводе с испанского — «червяки» — такое меткое определение дал Фидель Кастро кубинской «контре», ее пособникам и покровителям. Их осудили, а позднее обменяли на медикаменты и продовольствие — в качестве компенсации ущерба от вторжения. Агрессией возмутилась общественность многих стран Азии, Африки и Латинской Америки — были попытки штурмов дипломатических представительств США. Агрессию на заседании ООН осудили около 40 государств. Советский Союз направил США ноту протеста и требование прекратить вмешательство во внутренние дела Кубы.
«Все сомневающиеся поняли, что абсолютное большинство населения радикально на стороне Фиделя и готово рисковать жизнями для защиты революции, — оценивает те события Олег Ясинский. — А в случае повторения подобных операций, кубинское правительство будет действовать совершенно решительно и без прямого американского вторжения свергнуть его невозможно. Для Кубы это, прежде всего, символическая победа Давида над Голиафом в изначально неравной борьбе с историческим агрессором.
Этот успех был важен не только для Кубы, но и всей Латинской Америки, «третьего мира», как первое военное поражение США в этом регионе. И для кубинского руководства он стал переломным эпизодом для радикализации революции в сторону социализма (этого реально хотело большинство населения) и понимания срочного налаживания крупномасштабного военного и политического сотрудничества с СССР как самой надежной защиты от следующих вторжений США (в их неизбежности там не сомневались)".
Можно добавить, что победа в апреле 1961-го сформировала на Кубе особый тип общества, состоящего из свободолюбивых коллективистов, по-нашенски упрямых, имеющих замысловатое отношение к религии (вроде бы мировоззрение предполагает атеизм, но визит на остров Папы римского был оглушительно успешным) и, безусловно, патриотов своей страны.
Чего б там ни пели недоброжелатели о «массовых побегах» на трухлявых лодках в США. Многое из этого нам очень даже знакомо. Наверное, поэтому мы уже долгие годы, несмотря на исторические перемены и мировоззренческий раскол, не отводим восхищенных взглядов от Острова Свободы. И вспоминаем сражение в заливе Кочинос.