В России начинается подготовка проекта Госпрограммы вооружений на период с 2024 года по 2033 год. О принципах и перспективах этой работы рассказал «Российской газете» первый заместитель председателя Коллегии Военно-промышленной комиссии (ВПК) РФ Андрей Ельчанинов.
Задача Коллегии ВПК — увязать потребности Министерства обороны в приобретении как перспективного, так и существующего оружия с возможностями предприятий военно-промышленного комплекса.
Работа это многоступенчатая, готовый документ будет представлен президенту для утверждения 1 июля 2023 года. После чего, как показывает практика, должна произойти корректировка программы.
Этапы подготовки программы таковы. До 1 июля этого года Минэкономразвития вносит в Коллегию ВПК прогноз финансово-экономического развития России на период до 2035 года.
До 1 сентября этого года Министерство обороны должно составить перечень проведения ОКР по созданию новой техники, а также составить заявку на поставки уже существующего вооружения. Также к 1 сентября Коллегия ВПК подготовит доклад президенту РФ с анализом и оценкой угроз безопасности до 2053 года. В результате получится оценка экономических возможностей промышленности на фоне национальных угроз.
Через год, до 1 сентября 2022 года, Коллегия ВПК начнет «подбивать все бабки». То есть каждой заявке на получение того или иного вида вооружения в определенном количестве будут поставлены в соответствие конкретные научно-производственные ресурсы — НИИ, КБ, заводы.
После этого документ должен быть передан президенту на утверждение.
Ельчанинов заявил, что хоть с отечественной экономикой не все обстоит, как хотелось бы, но это не скажется на финансировании новой программы. Ее уровень не снизится в сравнении с прежними программами вооружения. На нынешнюю программу 2018−2027 г. г. выделено 21,7 трлн. рублей, на новую ожидается 21−22 трлн. рублей.
Победоносно прозвучало и заявление о том, что к концу 2023 года доля современного вооружения достигнет в армии 72,9%.
После чего разговор перешел на деяния «эффективного менеджера» Анатолия Сердюкова, который, будучи председателем совета директоров Объединенной авиастроительной корпорации (ОАК), приступил к энергичной реорганизации самолетостроительной отрасли.
У интервьюера возникло множество вопросов относительно судьбы корпорации. О слиянии ОКБ Сухого и Микояна, о перемещении конструкторов с насиженных и технологически оборудованных мест, предположительно, в Жуковский, о сохранности знаменитых на весь мир брендов «Су» и «МиГ», об объединении «Туполева», «Ильюшина» и «Иркута»…
Однако Ельчанинов постарался успокоить, заявив, что все будет хорошо. Сформулирована стратегия развития ПАО «Объединенная авиастроительная корпорация», в результате чего следует ожидать улучшения положения дел в отрасли. И в ней не говорится о переездах конструкторов.
Тем не менее, когда за дело берутся «эффективные менеджеры», приходится ожидать неприятных сюрпризов. Потому что одна из главнейших их задач — улучшение экономического положения реорганизуемой единицы за счет минимизации расходов и распродажи непрофильных активов.
Плачевных примеров более чем достаточно. Так, с целью оптимизации расходов расформировали бригаду мотористов на громадном плавучем доке ПД-50 и отменили закупку солярки. В результате док затонул. И чуть не утянул за собой на дно авианосец «Адмирал Кузнецов».
Непрофильные активы — это понятие неконкретное. Непрофильность понимает всяк в зависимости от своего личного опыта и разумения. И жди беды, когда за дело в авиации берется человек с богатым опытом мебелестроения. Те же самые стенды для продувки моделей самолетов в ЦАГИ можно квалифицировать как избыточные. Поскольку это каменный век, сейчас все можно моделировать на компьютерах. А тут такие гигантские затраты на архаичное оборудование.
И с переездом конструкторов не все так очевидно, вопреки такому заявлению Ельчанинова: «Мы стоим на том, что это избыточно. Перенос юридического лица по другому адресу не изменит ситуацию радикально в лучшую сторону». Но это противоречит другой концепции по выводу промышленности за пределы Москвы, чтобы она превратилась в город-сад для проживания миллионеров. А значительная промышленность при авиационных КБ есть, и она неизбежна. Это и разнообразные стенды, и испытательное оборудование, и опытное производство.
В конце концов, распродажа земельных участков, на которых расположены ОКБ, принесет громадные деньги «на развитие отрасли». Как это было с ракетным Центром Хруничева, значительную территорию которого займут бизнес-офисы.
При этом разговор о судьбе отрасли идет опять-таки в сугубо экономических терминах: «Так называемый переход на единую акцию потенциально позволит обеспечить финансовую прозрачность всех операций. А значит, понять роль и место Объединенной авиастроительной корпорации на мировом рынке. Ее капитализацию, финансовый рейтинг, и, соответственно, работоспособность как акционерного общества».
Однако зашла речь и о технической конкретике в ОАК — о степени готовности двух главных перспективных ударных машин. Представитель Коллегии ВПК выразил радость по поводу того, что второй этап государственных испытаний Су-57 (с новым двигателем) проходит успешно. «Отрадно, что в 2020 году уже начались поставки серийных машин в Воздушно-космические силы России. Всего будет поставлено 76 машин», — сказал он.
А вот по поводу тяжелого беспилотного ударного самолета С-70 «Охотник», похоже, желаемое выдается за действительное. С одной стороны, «он еще проходит определенные стадии своего создания и совершенствования». Действительно, машина очень сложная — с серьезными элементами искусственного интеллекта. Причем говорилось, что она будет в значительной степени удовлетворять требованиям, предъявляемым к самолетам шестого поколения.
Но, с другой стороны, «планируется поставки „Охотника“ в войска начать уже в 2024 году». Реальность такова, что, назвав эту запредельно оптимистическую дату, и Минобороны, и ОПК впоследствии придется переносить ее на более поздние сроки. Причем, обвиняя в этом США, которые своими санкциями якобы вставляют палки в колеса.
Все-таки планы должны соотноситься с реальным опытом отечественного самолетостроения последнего двадцатилетия, а не с благими намерениями начальства. А опыт создания Су-57 таков, что первый полет этот истребитель совершил в 2010 году, а поставки в ВВС начались в 2020 году, то есть 10 лет спустя.
А «Охотник» это все-таки не обычный дрон, имеющий дозвуковую скорость, а тяжелый сверхзвуковой «полноформатный» истребитель, созданный в беспилотной модификации и имеющий взлетную массу, равную 25 тоннам. И руководит его действиями не наземный оператор, работающий джойстиком, а искусственный интеллект при поддержке пилота ведущего самолета Су-57. Так вот, «Охотник» совершил первый полет в 2019 году. Ожидать его полной готовности для боевых действий через пять лет после первого полета было бы крайне наивно. Если ни сказать — спекулятивно.