«Свободная пресса» продолжает публиковать переводы авторов из альтернативных западных СМИ. Это далеко не та пропаганда, которую печатают в CNN, New York Times, Washington Post, Los-Angeles Times и других «авторитетных» медиаресурсах. Если вам интересно побольше узнать об этих авторах, можно заглянуть сюда.
Позиция Германии — и, по логике вещей, Нидерландов и Италии — по Украине вызывает особую озабоченность. Главнокомандующему военно-морским флотом Германии пришлось уйти в отставку после высказывания того, что, как всем известно, является правдой. То бишь, что реваншизм русских — это не просто бессмысленный империализм, что он в каком-то смысле обоснован, учитывая их постоянное чувство того, что их предавали и им угрожали. Похожим анализом, кстати, поделилось правительство Италии. А на Украине это вызвало общественный кризис. Единственным, кто в Западной Европе остался в стороне, оказалась Британия. Все чаще складывается впечатление, что Британия предпочитает акселерационизм* и балансирование на грани войны при поддержке Восточной и Центральной Европы — в отличие от занимающих все более оборонительную позицию и неудобно себя ощущающих Германии, Франции и, в некоторой степени, США. С какой целью это делается — можно только гадать.
Я часто задавался вопросом о том, почему Британия так склонна к инстинктивному антироссийскому балансированию в Европе. Отслеживание процессов, конечно, является сложной задачей, особенно в изменчивых сценариях. Но это противоречит непосредственной материальной или географической логике. Британии ни сейчас, ни в ближайшем будущем напрямую не угрожают российские танки, несущиеся по европейским низменностям, или российский военно-морской флот, пользующийся подавляющим превосходством в Ла-Манше. Итак, что может быть непосредственной причиной?
Не будучи посвященным в обсуждения внутри британского правительства, я мог бы дать три возможных объяснения. Наиболее правдоподобное объяснение часто бывает самым простым и в то же время самым тревожным — высшие эшелоны британского государства настолько замкнуты, что все больше верят в свою собственную интернационалистскую риторику. Что они больше привержены украинскому суверенитету и границам, чем своим собственным, льют кровь и тратят сокровища, чтобы поддержать Восточную Европу, не сумев или отказавшись пресечь торговлю людьми через Ла-Манш. Во внешнеполитической мысли доминируют убежденные британские либералы-интернационалисты в обеих партиях — такие как Рори Стюарт, Том Тугендхат и Тобиас Эллвуд, а также нынешний министр иностранных дел Великобритании Лиз Трасс и лидер лейбористов сэр Кир Стармер. Это усугубляется отсутствием в британском внешнеполитическом истеблишменте и в средствах массовой информации более сдержанных голосов, что является печальным концом некогда славного наследия узкого реализма тори от Каслри до Солсбери, от Керзона до Лансдауна и Галифакса.
Но могут быть и другие логически обоснованные причины. В некотором смысле небольшой конфликт на восточных границах ЕС укрепил бы позиции Британии как поставщика безопасности и офшорного балансира в Европе. Рассмотрим более широкие последствия этого акселерационизма. Увеличение поставок британского вооружения и помощи приведет к спирали дилеммы безопасности, что вынудит Россию пойти на контрэскалацию, а также усилит зависимость государств Центральной и Восточной Европы от материальной поддержки со стороны Британии. До тех пор, пока британские войска не окажутся на прямой линии огня (а Лондон уже дал понять, что не склонен вводить в бой действующие войска), Лондон может продолжать играть в эту игру и повышать ставки.
Обеспечить какую-либо безопасность в Восточной Европе у Германии нет ни желания, ни возможности. А Франция выступает против дальнейшей англо-американской гегемонии по идеологическим соображениям и, следовательно, выступает против дальнейшего балансирования на грани войны с Россией. Хорошо это или плохо, но Центральной и Восточной Европе кажется, что Франция и Германия недостаточно надежны, чтобы иметь дальнейший интерес к уравновешиванию России в военном смысле. Вторичный и невысказанный расчет британской стороны может заключаться в том, что, с учетом собственных неспокойных отношений Лондона с Берлином и Брюсселем, улучшение отношений со странами Балтии и поляками приведет к желаемому балансу в Европе.
Другая линия рассуждений может заключаться в том, что, несмотря ни на что, Британии после Брекзита еще предстоит найти важнейшую международную роль, соответствующую её целям и отвечающую её интересам. В то время как общественное мнение в подавляющем большинстве выступает против супергосударства ЕС, а также армии ЕС, Британия не в состоянии покинуть континент и последовать за Америкой в Азию, поскольку сокращение роли Соединенных Штатов автоматически подтолкнет европейцев к укреплению собственной архитектуры безопасности.
Не то чтобы для этого требуется много усилий. Даже с учетом того, что американское общественное мнение выступает за частичное сокращение участия в делах Европы, американские атлантисты по-прежнему привержены идее обороны Европы, вплоть до того, что выступают за войну с Россией. Но Лондон с некоторой обеспокоенностью отметил рост тенденций к сокращение роли Соединенных Штатов, а общественное мнение предпочитает осторожность, что можно проследить в жесткой риторике в парламенте Великобритании после вывода войск из Афганистана.
Другими словами, новой стратегической целью Лондона, таким образом, является помешать ЕС превратиться в независимое супергосударство, «удерживая американцев внутри, а немцев внизу» **. Все разговоры о «либеральном интернационализме» и «порядке, основанном на правилах», когда Британия выглядит большей католичкой, чем Папа Римский, поскольку и ядро западной Европы, и США отстраняются от старых конфликтов на Востоке, по сути, являются продуманной и умной демонстрацией силы, в которой привязка Америки к европейскому континенту служит историческим усилителем британской власти. Будет ли это устойчиво в долгосрочной перспективе, можно только гадать.