О реваншистских настроениях в Германии и желании влиятельных кругов в этой стране вернуть ранее утраченные территории с опаской сообщил в интервью изданию Gazeta Polska руководитель польского Национального банка Адам Глапинский.
«Если в прежние годы говорилось про объединение немецких государств, либо поглощении ГДР, то есть советской оккупационной зоны, то после реализации данной задачи речь стала идти о возвращении в той или иной форме бывших земель, которые расположены в пределах польских границ», — заявил главный банкир Польши.
Он также предположил, что воплотить свои тайные замыслы в реальность Берлин может в случае прихода к власти в Польше экс-премьера, главы оппозиционной партии «Гражданская платформа» Дональда Туска. По словам Глапинского, перед бывшим главой польского правительства (2007−2014 гг), ранее занимавшим пост главы Евросовета (2014−2019 гг), в Брюсселе поставлена задача изменить политический курс государства, ввести его в еврозону, а также сделать Варшаву более сговорчивой в отношениях с ЕС. После выполнения этого «задания», как утверждает банкир, Туск вернется в структуры ЕС в качестве главы Еврокомиссии.
Как известно, после Второй мировой войны к Польше по результатам Потсдамской конференции отошли бывшие территории Третьего рейха — части Западной Пруссии и Силезии, Восточный Бранденбург и Восточная Померания, административный округ Штеттин и город Данциг.
Помимо этого полякам выплачивались денежные репарации от ГДР и ФРГ, но в 1970—1980-е годы вопрос о них, казалось, был закрыт. Однако после воссоединения Германии в 1990-м году он снова был поднят, когда немецкие организации беженцев потребовали от Варшавы компенсации за конфискованные имущество и землю. Несмотря на усилия официальных лиц обеих сторон, тема регулярно поднималась и вышла на официальный уровень. По состоянию на 2018 год польская сторона ожидает от ФРГ выплат в размере 850 млрд долларов. Правда, сейм Польши намерен пересчитать данную сумму в сторону увеличения. Канцлер Германии Олаф Шольц в декабре 2021-го назвал этот вопрос закрытым.
Доцент факультета международных отношений, политологии и зарубежного регионоведения РГГУ Вадим Трухачев характеризует высказывания главы польского Нацбанка как очередную спекуляцию со стороны правящей в стране партии «Право и справедливость».
— Эта партия годами пытается записать Туска — главного оппонента Ярослава Качиньского — в «немецкие агенты» и национал-предатели. Кроме того, в Польше недовольны сокращением средств, выделяемых из Брюсселя, и винят в этом немку, председателя Еврокомиссии Урсулу фон дер Ляйен. Потому польские власти и оседлали любимого конька — исторические спекуляции.
«СП»: — А в самой Германии насколько сильны настроения о возвращении утраченных земель?
— Там существует «Союз изгнанных» — организация потомков немцев, выселенных из Восточной Европы после Первой мировой войны. Её представители есть во всех парламентских партиях, кроме «левых». Тем не менее, даже они говорят о компенсациях за выселение, но все-таки не о переделе границ с Польшей. Ребром вопрос ставят совсем уж политические маргиналы. Среди населения Германии массового спроса на передел границы с Польшей нет и в помине.
«СП»: — А есть ли какие-то юридические основания для пересмотра Потсдамских соглашений? Ведь поляки требуют репараций от Германии, причем сумма требований постоянно растет.
— Нынешние польские власти любят спекулировать на истории. Но вопрос всех возмещений ущерба закрыт договорами с ФРГ 1970 и 1992 гг. Репараций Польша получила, как говорится, выше крыши. Скорее, Германия тут может посетовать, что Польша получила даже те земли, что веками принадлежали германским государствам. Население там было сплошь немецким, и польское присутствие даже в глубоком средневековье там плохо просматривается — на крайнем западе страны. Особенно это касается города Щецин (бывший немецкий Штеттин), который лежит к западу от линии Одер-Нейсе, обозначенной в Потсдамских соглашениях как немецко-польская граница.
«СП»: — А вообще чем чреват пересмотр границ и новые требования репараций после Второй мировой — вопрос, который в последнее время регулярно всплывает в Европе?
— Такой пересмотр чреват возобновлением бесконечных территориальных и материальных претензий европейских стран друг к другу, развалом ЕС и войнами. Потому на него, может быть, за совсем уж отдельными исключениями, никто идти не собирается.
Заместитель директора Института Европы РАН, руководитель Центра германских исследований ИЕ РАН Владислав Белов не исключил, что заявление Глапинского является информационным вбросом, призванным прикрыть конфликтную ситуацию в отношениях Польши и ФРГ.
— Возможно, эти заявления польского чиновника вызваны недавним скандалом, связанным с мором рыбы в Одере, в котором германская сторона обвиняет Варшаву. И теперь поляки пытаются отвлечь внимание. Возможно, Польша пытается прикрыть собственные планы по хозяйственно-экономическому освоению запада Украины. В данном случае формально сохраняется граница между двумя странами, украинский государственный суверенитет, но территория осваивается и интегрируется в польское экономическое пространство.
Политолог Александр Асафов отметил, что руководитель Нацбанка Польши все-таки не является спикером по политическим вопросам.
— В данном случае он пользуется своим служебным положением и высказывается по вопросам, не входящим в его компетенцию. Однако, это может говорить о том, что желание части польской элиты вернуть «Кресы Всходни» (территории Западной Украины, Западной Белоруссии и Литвы, в межвоенный период входившие в состав Польши), ее агрессивные амбиции, могут встретить вопросы со стороны Германии. У этих двух стран имеются некоторые нерешенные территориальные вопросы, и они могут обозначиться в случае излишней настойчивости польской стороны.
«СП»: — От представителей польского руководства и ранее уже звучали разного рода странные заявления…
— Мы наблюдаем среди представителей европейских элит падение стандартов, несоответствие общепринятым нормам дипломатии, отход от понятий допустимых и недопустимых публичных заявлений. Можно вспомнить высказывания Джен Псаки, заявления Лиз Трасс. Даже фрау Меркель при всем уважении, не могла найти на карте столицу своего государства. Или, скажем, когда президент США называет внучку именем умершего сына. Это знаете, уже Danse Macabre («Пляска смерти»), уже не постмодернизм, а какой-то «постпостмодернизм».
На арене мы видим лиц, имитирующих деятельность представителей власти, в то время как реальные решения принимают совсем другие персонажи. И это видно в ситуации с Соединенными Штатами, когда присутствует коллективное принятие решений, хотя публику пытаются убедить, что все решает благообразный дедушка с легкими признаками деменции.