Спустя почти девять лет после начала варварских обстрелов мирного населения Донбасса и девять месяцев после старта российской спецоперации представители ООН вдруг прозрели, неожиданно открыв для себя факт нарушения Украиной Конвенции о конкретных видах обычных вооружений 1980 года.
Результатом прозрения руководства этой организации, созданной, между прочим, «для поддержания и укрепления международного мира и безопасности» стало заявление, родившееся в ходе совещания стран-участниц договора, состоявшегося 25 ноября в Женеве.
Но сначала о том, что эти господа понимают под термином «запрещенные виды оружия». Большинство из них требуют к себе весьма пристального внимания, максимально осторожного обращения и жесточайшего контроля, поскольку с их помощью гораздо проще уничтожить собственных военнослужащих, чем солдат противника. Вместе с тем, меньшая часть такого оружия отличается крайне низкой эффективностью в боевом отношении, предоставляя тем самым недобросовестным политикам и военным возможность всласть попиариться на ниве гуманизма и миролюбия, не растеряв при этом военной мощи своей армии. Третья и самая интересная категория включает в себя образцы, запрещение которых состоялось ранее, чем они были изобретены, так как их совершенствование на глазах у всей мировой общественности попахивало откровенной ненавистью ко всему живому.
Тем не менее, человечество сумело вычленить ряд вооружений, представляющих настолько страшную опасность, что недоверие к партнерам по соглашению посчитали меньшим из зол. Вот лишь небольшой перечень такого оружия:
1. Экспансивные пули — пули легко сплющивающиеся или раскрывающиеся внутри человеческого тела, с отверстиями или прорезями, а также с не полностью покрывающей пулю твердой оболочкой.
2. Космическое ядерное оружие, то есть объекты, содержащие элементы любого оружия массового поражения, выведенные на орбиту Земли.
3. Бактериологическое оружие — микробы или любые другие биоагенты и токсины, не предназначенные для защиты, профилактики и других, сугубо мирных целей, независимо от происхождения и способов производства. А также боеприпасы, используемые для их доставки противнику.
4. Климатическое оружие. Под этим термином подразумеваются любые действия, в результате которых возможно изменение динамики, структуры или состава Земли или космического пространства, с военными целями.
5. Напалм и другие виды зажигательных веществ, используемые против мирного населения.
6. Ослепляющий лазер, основной боевой задачей которого является необратимое ослепление живой силы противника.
7. Химическое оружие — токсичные вещества и их прекурсоры. А также устройства и боеприпасы, с помощью которых может быть нанесен вред посредством этих веществ.
8. Кассетные боеприпасы. К ним относятся боеприпасы, предназначенные для высвобождения и разбрасывания разрывных суббоеприпасов. Под запрет не подпадают дипольные отражатели, пиротехнические средства, дымовые, осветительные, самонаводящиеся, самоприцеливающиеся, снабженные механизмами самодеактивации и самоуничтожения боеприпасы.
9. Противопехотные мины или заряды, необнаруживаемые общедоступными металлоискателями или срабатывающие при прохождении над ними последних, а также не оснащенные механизмами самонейтрализации и самоуничтожения.
О применении укровермахтом оружия, подпадающего под две последних категории, по-настоящему независимые СМИ писали неоднократно, и только международные организации, обязанные реагировать на такие преступления, оставались к ним глухи и слепы, ожидая отмашки от заокеанского хозяина жовто-блакитной колонии. И, судя по всему, такой момент наступил.
Обращаясь к истории противопехотных мин, можно констатировать, что их появление и достаточно широкое практическое применение стало предсказуемым и логичным. Логичным в рамках постулата: «Война оправдывает любые средства достижения победы». Так, во время американского вторжения во Вьетнам (1965−1975 гг.) массовое применение противопехотных мин стало основой боевых действий вьетконговцев против янки. Поскольку они стали единственным средством, которое ДРВ могла противопоставить современному американскому оружию, и как показала практика это, по сути, примитивное оружие достаточно успешно нейтрализовывало превосходство уверенных в своей несокрушимости американцев. От 60% до 70% американских потерь, причем в основном искалеченными и раненными, пришлось именно на противопехотные мины. В похожем положении оказался и советский военный контингент в Афганистане в 1979—1989 гг.
Начиная со второй половины шестидесятых годов прошлого столетия процесс разработки противопехотных мин синхронно развивался в двух направлениях — минимизация габаритных размеров боеприпасов и создание средств дистанционного минирования. Объединение этих двух концепций сформировало новый тип минного вооружения, отличающегося чрезвычайно высокой эффективностью действия против пехотных подразделений. Минимизация массогабаритных характеристик противопехотной мины, сопровождающееся неизбежным уменьшением массы взрывчатого вещества в боевом заряде и, как следствие, уменьшением радиуса поражения, многими «ястребами» преподносилась в качестве идеи «гуманного оружия». Сохранявшим при этом в тайне несколько прагматичных соображений — удешевление производства и транспортировки, а также возможность организации минных полей высокой плотности, обеспечивая тем самым рост поражаемости.
Поэтому в 1980 году отчасти независимая тогда ООН приняла «Конвенцию о конкретных видах оружия», запрещающую или ограничивающую применение тех из них, которые действуют не избирательно или наносят чрезмерные повреждения. В опубликованном в 1983 году Протоколе II к Конвенции были предложены конкретные трактовки определений «дистанционно устанавливаемая мина» и «мина», однако четкого разграничения между противотранспортными и противопехотными боеприпасами установлено не было.
Подготовленный по решению ГА ООН и принятый в 1995 году расширенный проект Протокола исправил эти нюансы, включив детальные определения всех необходимых терминов и жестко регламентировав требования, предъявляемые к конструкции и способам боевого применения мин. Кроме того, этим документом запрещался экспорт (передача) противопехотных мин странам, отказавшимся от подписания Протокола. К слову, до 2004 года документ подписали всего семьдесят стран мира.
Однако, вернемся на Украину. В заявлении, принятом 25 ноября в Женеве, «с удивлением» отмечается, что «Украина имеет невыполненные обязательства по уничтожению запасов» и, о ужас, «по-прежнему не соблюдают их». Кстати, там же упоминается и Греция. И что же решили собравшиеся? Они «обсудили достигнутый прогресс и сохраняющиеся проблемы, связанные с уничтожением накопленных противопехотных мин». Всё.
И если Греция проинформировала собравшихся о том, что в течение ближайших полутора лет обязуется закончить полное уничтожение имеющихся запасов, то возглавляемая шайкой «95 квартала» Украина ограничилась лишь информацией о количестве накопленных боеприпасов.
Не менее показательна и реакция ООН на доклад Мэри Уорхэм — сотрудницы ЮНИДИР (Института по исследованию проблем разоружения), сообщившей о полученных организацией двух, заслуживающих доверия жалоб на применение укровермахтом кассетных боеприпасов и отметившей отсутствие дополнительных (?) «доказательств по этому поводу». Очевидно, в качестве таковых могут быть приняты лишь лично подписанные Зеленским признательные показания.
Если верить представленной Киевом участникам совещания информации в арсеналах ВСУ находится более 3,3 миллиона «Лепестков», которыми ВСУ продолжает засыпать города и населенные пункты Донбасса и которые должны были быть уничтожить задолго до начала спецоперации «Z».
И это несмотря на то, что еще в 2005 году Верховная Рада Украины ратифицировала «Конвенцию о запрете применения, накопления запасов, производства и передачи противопехотных мин и об их уничтожении». Но, как говорится, клоунам закон не писан. Ни международный, ни общечеловеческий, ни божий!